— Есть только кофе. Хотите кофе? Но я могу сбегать и за водой.

Девушка всхлипнула, вытерла рукой мокрые щеки и внимательно посмотрела на Аню. В ее внешности было что-то восточное: длинные, прямые, темные волосы красиво лежали на плечах, миндалевидные глаза, густые ресницы.

— Нет, спасибо, не надо никуда бегать. Я приехала к брату, он попал в аварию, а я только сейчас смогла вырваться, виза была просрочена. Много лет не была в России и в этом городе, хотя родилась и выросла здесь, первая любовь и разбитое сердце, тоже все здесь.

Она достала из маленькой сумочки платок, приняла из рук Ани стаканчик с кофе и сделала небольшой глоток, тяжело вздыхая.

— Не переживайте, с вашим братом все будет хорошо. Здесь отличные доктора, его поставят на ноги.

— Да, доктора и правда отличные, — она как-то загадочно посмотрела в окно и чуть заметно улыбнулась. — Но мой брат совершенно невыносимый человек, упертый, гордый. У него нет желания восстанавливаться, жить дальше. После аварии парализовало ноги, поврежден позвоночник.

Аня напряглась, после той аварии Татаринова увезли в больницу, она знает, что было несколько операций, он и лежал сейчас именно в этой больнице, а оперировал его Дмитрий Грач. Но, наверняка, здесь не один такой трудный пациент, как он, и эта девушка может быть сестрой кого угодно.

— Меня зовут Карина.

— Очень приятно, я Аня.

— Спасибо вам.

— За что?

— За участие, у меня практически никого здесь нет. Брат прикован к постели, нужна долгая реабилитация и восстановление, но ведь нужно и желание, которого я пока в нем не вижу. Каждый раз, выходя от него, не могу удержать слез, сам себя ведь наказал. Рядом с ним, конечно, его девушка, но там такие странные отношения, не понимаю их.

— Лучше не лезть в чужие отношения и не давать советы.

— Да, вы правы.

— Карина, все будет хорошо.

Аня пожала ей руку, заглядывая в красивые грустные глаза девушки.

— А вы здесь к кому-то тоже пришли?

— Не совсем. Мой мужчина сейчас у психолога. Сама решила воспользоваться моментом, по своим женским делам сходила, да вот, за кофе.

Аня приветливо улыбнулась, снова пожала Карине руку.

— Все будет хорошо, поверьте мне, главное в это верить.

Она встала, но лишь только дошла до конца коридора, где был лифт, обернулась. Рядом с Кариной сидел Дмитрий Грач, сейчас он был без белого халата, строгий костюм, черная рубашка, тонкая дорогая оправа очков. Аня замерла на месте, когда он поднес руку Карины к губам и поцеловал пальцы. А потом заправил длинные пряди волос за плечо, убирая их с опущенного лица девушки, приподнимая за подбородок, заглянул ей в глаза.

В этих жестах и движениях было столько нежности и заботы, а еще некого обожания, что щемило сердце. Карина что-то сказала, кивнула головой, а потом провела по щеке Дмитрия рукой и чуть коснулась его губ своими. Какая все-таки странная штука жизнь, загадочная, непредсказуемая.

Аня поняла, кто перед ней, хоть и не сразу. Карина Татаринова, сестра ее похитителя, врага ее мужчины. Но это все уже не имело никакого значения. Да разве она вправе злиться и ненавидеть ни в чем не повинную девушку, желая ей зла только потому, что у нее такой подлый брат.

Еще она поняла, про какие странные отношения говорила Карина, Людмила, вот та девушка, что была практически всегда рядом с Тимуром. Они так и не разговаривали, Люда смотрела волком, но больше молчала и плакала. Ну что ж, это ее выбор, они достойны друг друга, ей их не жалко. Бог им судья. А вот что связывает Карину и Дмитрия, было интересно.

— Добрый день, Светлана Альбертовна. Да, конечно, мы завезем Вадима, как и договаривались.

Аня убрала телефон и посмотрела на дверь с надписью «Психолог», за которой был Артем. Все-таки она поступила правильно, что разрешила Ждановой общаться с внуком. Ей было чисто по-женски жаль ее, потерять сына и не иметь возможность общаться с его продолжением, находя в нем единственную отраду — это жестоко.

Они лишь договорились пока не говорить Вадиму, как именно умер его отец, и не баловать его дорогими подарками, только общение и участие. Сама Аня не стала вдаваться в подробности их расставания, рассказывая все сыну.

Он несколько дней ходил задумчивый и молчаливый, но все понял, и их общение со Светланой Альбертовной пошло хорошо. Чего не скажешь про ее родную мать, она больше не звонила, ничего не просила и не угрожала. А Ане было совершенно не до нее. Вадим не отходил от Артема, был в полном восторге от него. Они так быстро сблизились и спелись, что Аня лишь удивлялась и радовалась этому.

Осень брала свои права, небо уже отливало морозной синевой, листва переливалась в ярких лучах солнца. Хотелось укутаться в одеяло, никуда не вставать и не ходить. Артем, на то время как они с Вадимом собирали вещи, чтобы переехать к нему в квартиру, сам перебрался к ним в тесную двушку. Но с его присутствием процесс сборов шел плохо, все время находились более интересные занятия.

Сейчас он сопел рядом, крепко обхватив ее руками, было так тесно, но так приятно. Нет, он не заговорил сразу и длинными предложениями, он все так же больше молчал, но Аня понимала его без слов. Потому что тех слов, что он говорил, ей вполне хватало.

— Привет, кошка, — хрипло шепчет ей на ухо.

— Привет.

Аня поворачивается в его руках и целует в небритую щеку.

— Я так соскучилась.

— И я.

Он прижимает ее сильнее, дает понять, как он соскучился и как возбужден.

— Скажи мне что-нибудь. Говори мне всегда, что угодно, только говори.

— Хочу тебя, — его руки уже забрались под тонкую сорочку, накрыли грудь, чуть сжимая ее до сладкой истомы.

— Я говорила, что у тебя сексуальный голос? Еще. Скажи еще.

— Люблю тебя.

Губы скользят по шее, оставляя дорожку горячих поцелуев. Аня замирает, поднимает его лицо, смотрит в темные глаза.

— Люблю тебя, — выдыхает сама, нежно проводит носом по его щеке. — Люблю.

Артем зарывается руками ей в волосы, вдыхает жадно, полной грудью, заполняя легкие свежестью и запахом листвы. Как в тот день, когда она нашла его в лесу. Его маленькая лесная фея. Только его.

— Давай родим ребенка? — снова говорит хрипло и тихо.

— Давай, только его надо сначала сделать. Сейчас самое время.

— А потом переедем в дом.

— Как сделаем, сразу переедем.

— Нет, сначала ты выйдешь за меня замуж.

— Выйду, рожу, переедем. Артем, хватит меня мучить. Поцелуй лучше.